"Здесь нет НАТО, я – каменщик из Дании". Почему иностранцы сражаются за Украину и как они относятся к россиянам.

Тысячи волонтеров из разных стран выразили желание участвовать в защите украинских территорий после вторжения России. Многие из них не имели военного опыта. Иностранцы, желающие присоединиться к украинским вооруженным силам, были собраны в Международном легионе, который курирует Главное управление разведки (ГУР). РБК-Украина поговорило с двумя бойцами легиона, приехавшими в Украину из Норвегии и Дании.

Мы встретились с ними на Запорожском направлении. Все они были дружелюбны и открыты для общения. На пункте постоянной дислокации подразделения развешано множество флагов стран, откуда приехали бойцы Международного легиона.

Сначала мы расположились рядом с флагом Норвегии и начали разговор с бойцом с позывным "Баскет".

– Какой у тебя был опыт до того, как ты приехал в Украину? До войны.

– Я из Норвегии. До приезда в Украину я был обычным гражданским человеком. У меня не было военного опыта в Норвегии. В нашей стране служба может длиться до года, но не всех принимают. Я не попал. Работал на стройке, управлял тяжелой техникой и оборудованием, так прошло семь лет. Жил обычной жизнью: работал, проводил время с друзьями и снова работал. А потом решил приехать сюда и изменить свою жизнь.

– Как ты отреагировал, когда увидел новости о войне в Украине?

– Я следил за событиями с самого начала, когда заговорили о возможном нападении. Поэтому я начал больше читать, и когда это случилось, продолжал следить за ситуацией. Я увидел, что это не война между армиями, а война России против гражданских лиц в Украине и всего мира. Впервые я приехал в Украину в марте 2022 года, потому что решил, что могу помочь. Это не обязательно должно быть что-то военное, но я искал, как могу помочь. Я приехал как раз после призыва Зеленского ко всем, кто может, приехать и помочь. Я попытался вступить в армию. Сначала поехал в Польшу, а потом встретил много людей со всего мира, которые ехали сюда с такими же намерениями – помочь, присоединиться к Легиону.

Я решил попробовать присоединиться к ним. Но для этого нужно было иметь боевой опыт и военную подготовку. У меня этого не было, поэтому меня не приняли. Я остался еще на три недели и помогал в других сферах – гуманитарной помощи и подобных работах. Затем я вернулся домой, но поддерживал связь с ребятами, которых встретил здесь. Продолжал следить за войной. И вот в феврале-марте 2023 года несколько знакомых, которых я встретил раньше, снова ехали в Украину и сказали, что собираются вступать в Легион, потому что там ищут больше людей и принимают больше гражданских, если они соответствуют критериям.

– Тебе не было страшно вступать в армию?

– Во время тренировок я понял, что хорошо освоил основы солдатского дела. Поэтому мне не было страшно. Но когда мы подошли к моменту, когда нам сказали, что мы должны идти и атаковать российскую позицию, я задумался: "Смогу ли я это сделать?" Я мог бы остаться здесь и продолжать тренироваться. Но мне сказали: "Нет, у тебя все получится". Я не был в этом уверен. Все вокруг говорили: "Готовы, давайте, идем убивать людей", а я: "Я не уверен, подходит ли это мне". Но я попробовал. Затем мы отправились в зону операций, и уже через 48 часов были на месте, продвигаясь к российской позиции, которую должны были захватить. Как только россияне нас заметили, они открыли огонь из всех видов оружия.

Ад начался. Я упал на землю и был напуган. Не знал, что делать. Мой командир, с которым мы подружились во время тренировок, был прямо за мной и сказал: "Ты должен ползти". Я ответил: "Нет, я остаюсь здесь, это безопаснее, я за маленьким холмом и не двигаюсь". А он сказал: "Ты должен двигаться. Ты должен видеть врага. Если не будешь двигаться, погибнешь". Я: "Нет, я не буду двигаться". И тогда он закричал: "Черт возьми, двигайся, иначе я тебя ударю". Я понял, что он серьезен. Поэтому я начал ползти те три метра. Он спрашивает: "Что ты видишь?" Я: "Вижу двух русских".

Я их убил. И мы вступили в бой. После этого нам не удалось захватить позицию, но мы захватили гораздо больше территории, чем ожидали. После первого боя, когда все затихло, мы оценивали потери, а россияне свои. Я успокоился и понял, что на самом деле все прошло довольно хорошо. Это было страшно, но в какой-то момент ты привыкаешь. И этот первый бой определяет, подходит ли тебе военная служба или нет. У нас были люди с боевым опытом, которые имели гораздо больше подготовки, чем я, но после этого боя они сказали: "Нет, это не для меня, я возвращаюсь домой". Поэтому многое зависит от психического состояния, сможешь ли ты это выдержать.

– После этого ты чувствовал, что хочешь вернуться домой?

– Нет, на самом деле не чувствовал, потому что только первые десять минут были самыми страшными. Когда ты получаешь контроль над ситуацией, ты уже слышишь, когда снаряды летят к тебе, ты привыкаешь к минам и артиллерии. Я понял, что это 50 на 50, выживешь ты или нет от мин и артиллерии, но зная о российских солдатах, я понимал, что мы сильнее.

Я знал, что мы должны помочь, поэтому не мог сдаться и оставить все после одного плохого боя. Я должен был продолжать. Поэтому нет, даже не было мысли вернуться домой. Я знал, для чего я приехал, знал, на что подписался, и был готов это делать.

– Ты понял, что Россия – агрессор, когда узнал о войне в Украине? За границей часто люди не совсем понимают, кто не прав.

– Я понял, что Россия является агрессором. Россия неправа. И я не знал много об Украине или ее истории отношений с Россией до войны. Но когда я начал читать о 2014 годе, я понял, что должен помочь, потому что могу это сделать. Почему я должен сидеть в Норвегии и смотреть, как это происходит, когда могу что-то изменить? Я не знал, что буду служить в армии, но когда мне предложили, я сказал: "Хорошо, попробую". Потому что я знаю, что могу сделать что-то полезное, и я защищаю гражданских и невинных людей, защищаю Украину. Если они заберут Украину, они не остановятся. Они точно пойдут дальше, и это все говорят и все это знают. Поэтому я понимал, что защищаю не только Украину и ее народ, но и всю Европу. Один солдат может сделать больше здесь, чем кто-то, сидя в Норвегии и просто обещая помощь. Я должен показать, что готов помочь и менять что-то. Лучше попробовать, чем просто говорить и не пытаться.

– Украинцы, когда подписывают контракт, не могут его разорвать. А как насчет вас – иностранцев?

– Раньше можно было разорвать контракт и идти, куда хочешь, менять батальоны или что угодно. Но теперь – нет, этого уже нельзя. Теперь нужно служить минимум шесть месяцев. И в течение этих шести месяцев контракт нельзя расторгнуть. Сейчас большинство, кто приходит, уже знают, на что идут. И если они хотят присоединиться к нашей команде, мы всегда им говорим, что нужно служить шесть месяцев. Они это понимают и готовы. Поэтому все больше и больше солдат, которые приходят позже во время войны, остаются надолго, в отличие от начала войны, когда они хотели приехать на три недели или три месяца. Сейчас они здесь на более длительное время.

– Как долго ты уже здесь?

– Я здесь почти два года. В марте будет два года.

– Ты мог быть здесь всего