Владислав Власюк: Мы обеспокоены нерешительностью наших партнеров в вопросах санкций против России.

В интервью Владислава Власюка, уполномоченного президента Украины по вопросам санкционной политики, обсуждаются причины, по которым санкции против России не достигли ожидаемых результатов, необходимые меры для их улучшения, а также влияние Украины на санкционную политику стран-партнеров.

Россия использует непрозрачную сеть танкеров для обхода международных санкций и сохранения экспорта нефти, который остается основным источником финансирования ее военных действий. На прошлой неделе Европейский парламент призвал страны ЕС к введению более строгих ограничений против компаний, поддерживающих теневой флот РФ. В то время как Украина настаивает на санкциях против ключевых посредников, таких как Coral Energy, международная реакция остается недостаточной.

Об актуальных вызовах санкционной политики и ее влиянии на российскую экономику, о том, как Украина работает с партнерами по введению санкций и о оценке этой работы – в интервью РБК-Украина с Владиславом Власюком.

– В 2022 году, когда начали вводить санкции, на них возлагались большие надежды, что они смогут либо лишить Россию возможности активизировать военные действия, либо значительно их снизить. В РФ тоже с тревогой ожидали каждый новый санкционный пакет. Как вы считаете, изменилось ли отношение к санкциям со стороны тех, кто их применяет, и со стороны тех, на кого они направлены?

– Все оказалось гораздо сложнее, чем ожидалось. Была ли шоковая реакция, или Россия научилась обходить санкции? Да, научилась. Есть ли влияние? Да, оно существует, и это видно как в конкретных цифрах, так и в состоянии российской экономики. Путин сам говорил несколько недель назад, что у них есть проблемы из-за санкций.

Серьезная проблема для нас заключается в том, что российская экономика очень большая и глобально интегрирована, и ее нельзя отрезать, как в случае с Ираном или Северной Кореей.

Кроме того, есть другая проблема: на самом деле Иран и Северная Корея тоже не так уж изолированы. Если взглянуть на ситуацию реалистично, Украина столкнулась с последствиями несоблюдения санкционных ограничений против этих стран.

– Я правильно понимаю, что ожидания по поводу эффекта от санкций в 2022 и 2023 годах были завышены?

– Скорее, была недооценка устойчивости российской экономики. Это первое. И второе – готовность россиян терпеть. Все думали, что сейчас введем санкции, и они скажут: "Как так, из-за чего мы должны страдать? Мы выйдем на улицы, и наш режим пересмотрит свои действия". Но этого не произошло. Им все равно – затянули пояса, сплотились вокруг лидера, юань так юань, и все в порядке. А то, что с Европой их экономика почти не сотрудничает, так и черт с ним. Это было недооценено.

– Какой сектор в РФ больше всего пострадал от санкций?

– Чем более технологичным и сложным является сектор, тем больше разрушительных последствий он испытал от санкций. Авиастроение практически остановилось. Хотя оно и не было у них очень развито, планы существовали, самолеты строили. Машиностроение тоже почти отсутствует. Единственное, что они сейчас делают – собирают китайские автомобили. Деревообрабатывающая промышленность из-за закрытия европейских рынков почти в нуле. Это те области, которые серьезно пострадали. Программное обеспечение также пострадало. Несмотря на все стимулы к импортозамещению, им не удается добиться успеха в этой сфере.

Что касается нефти, то здесь ситуация другая. Нефтедобыча не упала. Первая причина – они активно финансируют эту сферу, поскольку продолжают продавать нефть. Плюс, я бы отметил, что санкции, направленные на нефтяные компании (технологии, оборудование, переработка), фактически не сработали. Добыча продолжается – и это проблема.

– С момента вашего последнего комментария РБК-Украина по поводу санкций против теневого танкерного флота РФ произошло много изменений: общественный резонанс, заявления ключевых политиков ЕС, а также президента Зеленского о необходимости введения санкций против компаний, обеспечивающих работу теневого флота России, в частности Coral Energy (новое название 2Rivers). Почему, несмотря на все эти заявления, Украина до сих пор не ввела санкции против этой компании?

– Я бы разделил этот вопрос на две части. Что касается теневого танкерного флота, основная сложность заключается в том, что рынок морских перевозок нефти и сжиженного газа оказался абсолютно непрозрачным. Может быть любая страховка, любой флаг судна. Действуют правила свободного передвижения по открытым морям – и оказывается, что ты не можешь ни проверить, ни ограничить ничего. Танкер может находиться под санкциями, но свободно проходить через Датский пролив.

Второй вопрос – что можно было бы сделать, но ЕС этого не сделал. Я говорю о переуступке танкеров компаниям, поскольку минимум 40% российской нефти перевозят "греческие" танкеры. Есть множество компаний, имеющих танкеры – часть из них под санкциями, например Gatik Ship Management или российская "Совкомфлот". Некоторые еще не под санкциями.

– Почему они еще не под санкциями?

– Я думаю, мы сможем это осуществить очень быстро (речь идет о Coral Energy - ред). На сегодняшний день под санкциями партнеров почти 100 танкеров. Мы пока не можем законодательно санкционировать танкеры, но планируем исправить эту ситуацию.

Уполномоченный Президента Украины по вопросам санкционной политики Владислав Власюк (фото: Виталий Носач. РБК-Украина)

Компаний, управляющих флотом, под санкциями партнеров по всему миру около полусотни. Некоторые также находятся под санкциями Украины, например "Совкомфлот". Что касается Coral Energy, то я не вижу проблем в ближайшее время для рассмотрения возможности наложения санкций. В отношении танкерного флота ключевым моментом является наличие общего санкционного подхода – США, ЕС, Великобритания, Япония и Украина. Чем больше мы сможем применять одинаковых санкций к компаниям и кораблям, а также добавлять дополнительные требования к заходу в порты, предоставлению страховых, лоцманских и брокерских услуг, тем больше это будет ограничивать Россию.

– Есть ли препятствия для введения санкций с нашей стороны, о которых вы упомянули?

– Как и любые санкции против компаний в иностранных юрисдикциях. Первый вопрос – наличие реальной информации с доказательствами противоправной деятельности. И второй – понимание, что эффект от санкций будет реальным. Мы ведь не хотим вводить санкции, которые останутся только на бумаге.

– Сейчас есть основания для санкций по этим двум пунктам?

– По этим двум вопросам идет работа. Мы стараемся действовать максимально синхронно с партнерами по основным направлениям, среди которых теневой танкерный флот – на первом месте.

– Европейский парламент одобрил резолюцию, призывающую к более "целенаправленным" мерам против теневого флота РФ. Повлияет ли это на нашу санкционную политику? Ускорит ли это санкционирование компаний теневого флота?

– Как мы действуем? Мы говорим, вот смотрите, есть уязвимое место в российской экономике, и нужно бить именно в это место. Предоставляем конкретную информацию, например, что они зарабатывают 8-10 миллиардов от экспорта нефти – и это только разница между потолком цены и тем, за сколько они ее продают. Вот общая картина, вот цифры и ключевые игроки. Готовим материал и начинаем убеждать партнеров в необходимости санкций. Когда мы понимаем, что вопрос готов к реализации, выносим его на самый высокий уровень. И тогда коммуникационный и медийный эффект от украинских санкций срабатывает наилучшим образом для достижения результата. Весь этот процесс имеет свою логику и последовательность.

– И здесь я хочу вернуться к теме санкций на поставку неф